Михаил Ковальчук: «Мы являемся свидетелями великого слияния наук. Некая элита пытается поработить планету и вывести "служебного" человека О российской науке
Ровно три года назад, в начале февраля 2013 года, я стоял у проходной Института теоретической и экспериментальной физики, ИТЭФ, на Большой Черемушинской улице. Охранник внимательно изучил мой паспорт и сверил данные с заказанным пропуском, - по ту сторону металлической «вертушки» находится ядерный объект.
Впрочем, в 2012 году ИТЭФ стал чуть менее ядерным - в институте сгорела основная экспериментальная установка, ускоритель ИТЭФ-ТВН, построенный еще в 1950-е годы. За прошедший между пожаром и моим визитом в ИТЭФ год ремонт даже не был начат, но это было далеко не самой крупной неприятностью о которой писали сотрудники ИТЭФа на сайте Save ITEP - «Спасите ИТЭФ». Я обнаружил этот сайт, ужаснулся и отправился на Большую Черемушкинскую выяснять, что происходит с институтом.
Почти одновременно с пожаром на ускорителе ИТЭФ формально завершил переход из юрисдикции Росатома в состав структуры НИЦ «Курчатовский институт». «В Росатоме нам было несладко, - рассказывает мне один из собеседников, - мы были там в непонятном положении. Они стали коммерческой организацией, которая просто не могла финансировать фундаментальную науку, - у них для этого просто не было правовых форм». Исследования, которые велись в ИТЭФ, были не особенно интересны госкорпорации, в то же время руководство Росатома имело виды на территорию института, бывшую усадьбу Черемушки-Знаменское с обширным парком и прудом, когда-то принадлежавшую Меншиковым, Голицыным и Якунчиковым. В 2007 году представитель Росатома Денис Козырев объявил, что здесь будет построен главный офис корпорации, 150-метровый небоскреб с обширным подземным паркингом, круче, чем у Газпрома, и куда ближе к центру Москвы.
Тогда переход из Росатома в состав созданного на базе Курчатовского института Национального исследовательского центра многим казался спасением. «Мотивация была безусловно оправдана, - объяснял мне один из сотрудников ИТЭФ, - Ковальчук, директор Курчатовского института, писал президенту Медведеву совершенно разумные письма о том, что науку надо поддерживать как науку, а не как придаток промышленности». Но что-то пошло не так. В 2010 году в ИТЭФе появился новый директор, Юрий Козлов. Выпускник физико-химического факультет Московского института электронной техники, доктор технических наук (то есть даже не физик!), Козлов почти всю жизнь занимал различные административные должности - сначала в НИИ материаловедения, потом в одном из управлений Федерального агентства по науке и инновациям, затем и в Курчатовском институте, куда Козлов пришел заместителем директора - Михаила Ковальчука. Оттуда никому не известного в научном сообществе человека отправили руководить одним из сильнейших в стране фундаментальных физических институтов, ИТЭФ.
Мои собеседники говорят о Козлове едва ли не с презрением. «Первый год новый директор провел, не выходя из своего кабинета, - вспоминает один из них. - Наши теоретики даже шутили, что он в туалет не выходит, потому что если бы выходил, он бы его хотя бы догадался починить. Сейчас он, наконец, стал выходить на территорию. Пришел в ужас: «Как вы себя не уважаете, у вас такая территория!» После этого было проложено несколько асфальтовых дорожек. Но в общем видно, что ему все это не очень интересно, ему у нас не нравится, он у нас мучается». Не обладая амбициями для строительства небоскреба, Козлов превращал институт в тихую бюрократическую сказку. Он раздул административный штат, вместо закупки нового оборудования вернул в бюджет (sic!) выделенные на это 120 млн рублей. Усилил пропускной режим настолько, что в ИТЭФ стало практически невозможно попасть иностранным ученым, даже из стран СНГ. Козлов не был рад молодым исследователям и не давал им ставок и заодно принял новую зарплатную сетку, которая ударила по карманам научных сотрудников. Такого не было даже в Росатоме - впервые за всю историю института ученые оказались здесь на вторых ролях. Теперь в ИТЭФ перестало нравиться уже физикам, они мучались и стали потихоньку уходить - кто-то за границу, кто-то в другие московские институты.
Примечательно, что когда я спрашивал о роли в происходящем Михаила Ковальчука, мои собеседники, готовые открыто издеваться над Козловым, выражались осторожно и даже с некоторой надеждой. «Ковальчук про эту ситуацию знает и, я думаю, будет искать решение», - говорил один. «Ковальчук сделал большую кадровую ошибку и должен найти для Козлова другую работу, более подобающую его талантам», - замечал другой. «Ковальчук во всяком случае действительно интересуется наукой», - говорил третий.
Когда через несколько дней мой репортаж из ИТЭФ был готов к публикации, мне позвонил один из его героев, самый авторитетный и уважаемый.
Сергей, - сказал он, - вы уж простите, но мы решили попросить вас ничего не публиковать.
Но почему? - удивился я.
Мы надеемся, что сможем донести наше видение ситуации до высшего руководства и разобраться со всем своими силами.
Сегодня, три года спустя, ни один из четырех героев моего репортажа больше не является штатным сотрудником Института теоретической и экспериментальной физики. Формально кто-то из них ушел по собственному желанию, но фактически все они были уволены - и за сайт Save ITEP, и за вольнодумие вообще. Было бы наивно предполагать, что, не откажись они выходить со своей историей в СМИ, все могло бы обернуться иначе. Но показательно, что тогда, в начале 2013 года, ученые еще были готовы видеть в Ковальчуке возможного спасителя, хорошего царя с плохими боярами. Несколько месяцев спустя в российской науке осталось немного людей, которые бы питали подобные иллюзии.
Неправильная академия
Михаил Ковальчук - старший брат Юрия Ковальчука, члена кооператива «Озеро», председателя правления банка «Россия» и, как говорят, одного из ближайших друзей Владимира Путина. Оба брата закончили физический факультет Ленинградского университета (старший - в 1970-м, младший- в 1974 году), но если Юрий с 1991 года оставил академическую стезю и ушел в коммерцию, то Михаил посвятил свою жизнь науке, а если точнее, - карьере научного администратора.
В 1988 Ковальчук-старший защитил докторскую диссертацию (недавно был обнаружен отзыв на нее член-корреспондента АН СССР Александра Афанасьева, утверждавший, что ее результаты «либо ошибочны, либо повторяют в значительной степени результаты других авторов без соответствующей ссылки на эти работы»), а еще через десять лет, в 1998 году, возглавил Институт кристаллографии РАН. В 2005-м Михаил Ковальчук пополнил коллекцию еще одним институтом - он был назначен еще и генеральным директором Научно-исследовательского центра «Курчатовский институт», организации, не входящей в структуру академии и с 2009 года подчиняющейся непосредственно правительству РФ. Именно в качестве главы Курчатника, как часто называют Курчатовский институт, Ковальчук стал одной из самых заметных фигур российской научной бюрократии и вскоре вступил в многолетнюю необъявленную войну чиновников против Академии наук - разумеется, на стороне первых.
Членом-корреспондентом РАН по Отделению общей физики и астрономии Ковальчук был избран еще в 2000 году, и тогда казалось, что это только начало его победоносного марша по академии. В 2007 году президент РАН Юрий Осипов назначил Михаила Ковальчука исполняющим обязанности вице-президента Академии. По уставу должность вице-президента может занимать только действительный член, так что назначение с лукавой приставкой «и.о.» было своего рода авансом, причем многие были уверены, что Осипов видит Ковальчука не только академиком, но и своим преемником на посту президента. Однако 28 мая 2008 года Общее собрание Академии наук прокатило Ковальчука: за его избрание действительным проголосовали 204 члена общего собрания при проходном минимуме в 248 голосов. Осипов был удивлен, назвал решение академиков ошибкой, а своего протеже - «не только выдающимся организатором науки, но и ученым, достойным избрания действительным членом РАН». Но еще больше произошедшее расстроило самого Михаила Ковальчука.
В следующие пять лет Ковальчук сконцентрировался на Курчатнике: НИЦ прибрал к рукам три научных института - ИТЭФ, Институт физики высоких энергий из подмосковного Протвино и Петербургский институт ядерной физики. Если первые два перешли к Ковальчуку из Росатома, то последний, ПИЯФ, специально для этого был выведен из структуры РАН. Сам Михаил Ковальчук коллекционировал не только подконтрольные институты, но и пышные должности: сегодня он член президиума Совета при Президенте РФ по науке и образованию; член Комиссии при Президенте РФ по модернизации и технологическому развитию экономики России; член правительственной комиссии по высоким технологиям и инновациям; член коллегии Минобрнауки РФ и это далеко не полный список. Впрочем, все эти побрякушки лишь подчеркивали, что повсеместно заслуженный Ковальчук все еще даже не академик!
Здание НИЦ «Курчатовский институт» Фото: Григорий Сысоев/ТАССВ мае 2013 года в Академии наук проходили большие выборы, общее собрание должно было избрать нового президента. Одновременно с этим члены Отделения физических наук выбирали директора Института кристаллографии, эту должность Михаил Ковальчук занимал 15 лет. 27 мая за то, чтобы оставить Ковальчука на этом посту на еще один срок, проголосовали 57 человек при необходимых 67. Президиум РАН, тогда еще возглавляемый Осиповым, рекомендовал отделению пересмотреть свое решение, но три дня спустя, на повторном голосовании, Ковальчука снова прокатили, - он получил 66 голосов при необходимых 73-х. Директор Курчатовского института лишился последней заметной должности в структуре РАН. Один из создателей сообщества «Диссернет», физик Андрей Заякин, вспоминает,
«Если я не нужен Академии, то нам не нужна эта Академия»что его учитель, академик Дмитрий Ширков пересказал ему слова Ковальчука, сказанные в кулуарах этого заседания: «Если я не нужен Академии, то нам не нужна эта Академия».
Через два дня, 1 июня 2013 года, Михаил Ковальчук дал яркое (и по смыслу и как пример манеры речи) интервью «Эху Москвы» об академии и академиках: «Это сложно. Я хочу сказать, что, вы знаете, там собрание великих, по крайней мере в прошлом, людей, большого количества, понимаете, состарившихся. Они достойные люди. Что у них в голове, мне трудно себе представить. […] Дело в том, что, понимаете, они привыкли к некой жизни, привыкли жить, и как бы дальше они провалились. И советское величие исчезло. А для того, чтобы потускневшие скрижали почистить, надо нагибаться. А они, с одной стороны, часть старые, а с другой стороны - часть уже полностью ленивы и недееспособны. Они этого сделать не могут». Если в академии потускнели скрижали, то в Институте кристаллографии, как рассказал Ковальчук корреспонденту, мраморные ступени, цветы на газоне, и даже, да-да, крашеный забор. Институт кристаллографии, в отличие от других институтов академии, не сдает свои помещения в аренду коммерческим компаниям. Не эта ли принципиальность, намекал Ковальчук, помешала ему переизбраться?
Президент РАН Владимир Фортов и директор НИЦ «Курчатовский институт» Михаил Ковальчук во время заседания Совета по науке и образованию в Кремле. Фото: Михаил Метцель/ТАСС
На самом деле Ковальчука сняли с поста скорее всего по более прозаическим причинам. Одни замечали, что он занимает и так уж очень много руководящих должностей, другие обращали внимание на острые публичные высказывания Ковальчука в адрес РАН (например, «Академия должна неминуемо погибнуть как Римская империя»). Наконец ходили слухи, что Ковальчук планирует поступить с Институтом кристаллографии так же, как и с ПИЯФ: вывести его из РАН и присоединить к своему Курчатовскому центру.
Но Академии с новым президентом Владимиром Фортовым, избранным благодаря своей реформаторской программе, и без Ковальчука оставалось существовать в привычном виде уже совсем немного. Через месяц после выборов, в конце июня, в Госдуму был внесен законопроект «О реформе РАН», который лишал Академию всех ее научных институтов (они переподчинялись новому органу - Федеральному агентству научных организаций), превращая РАН в своего рода клуб академиков, почти не имеющий влияния на бюрократию и финансы в российской науке. 27 сентября 2013 года закон был подписан президентом Путиным, и Российская академия наук, созданная указом Петра I в 1724 году, в сущности, была развалена.
Спектрометр в коробке
О конкретной роли Михаила Ковальчука в том, что большинство российских ученых считает разгромом РАН, можно только гадать. Аппаратную борьбу против Академии много лет вело Министерство образования и науки, и обида, нанесенная академиками человеку, входящему в ближайшее окружение президента, могла стать спусковым крючком для решительного наступления на РАН.
«система, созданная Ковальчуком, представляет собой феодализм, в котором ученые низведены до роли оброчных мужиков»
Сегодня, два года спустя, оценивать итоги реформы Академии слишком рано, но ясно одно, - она вселила в научное сообщество пессимизм. Ученых отодвинули от распределения финансовых потоков, а главное - от принятия решений. Удивительным образом это очень напоминает положение дел в самом Курчатовском институте. Выступая на Общем собрании отделения физических наук в мае 2013 года, Леонид Пономарев, на тот момент заведующий лабораторией Института общей и ядерной физики НИЦ «Курчатовский институт», рассказал, что «система, созданная Ковальчуком в некогда славном институте, представляет собой феодализм, в котором ученые низведены до роли оброчных мужиков, которые кормят разбухшую и прикормленную бюрократию».
В сентябре 2013 года Леонид Пономарев покинул Курчатовский институт. 27 октября 2015 года в вошедшем в структуру Курчатника ПИЯФе был назначен новый директор - доктор технических наук, эксперт в области пожарной безопасности Денис Минкин, по данным сообщества Диссернет, защитивший почти полностью списанную с других источников диссертацию. 30 октября 2015 года из входящего в структуру Курчатника ИТЭФа был уволен физик с мировым именем Михаил Данилов. В приказе содержалась формулировка, согласно которой в институте нет вакансий, соответствующих его квалификации.
Как считает еще один бывший сотрудник ИТЭФа, цель Михаила Ковальчука - превратить подведомственные научные организации в «институты на бумаге» с лояльными сотрудниками и минимумом научной деятельности, которые почти не требуют финансирования, но под которые можно выбивать огромные бюджетные средства. Сегодня «Курчатовский институт» - одна из самых богатых научных организация страны, сюда было закуплено самое современное научное оборудование, часть которого, впрочем, стоит в зданиях даже не распакованным. Один из физиков, побывавший в Курчатовском институте несколько лет назад, рассказывал: «Курчатник произвел на меня странное впечатление. Там полно мест, которые блестят, сверкают, но не работают. Есть много молодежи, но и она странная. Им специалист из Siemens рассказывает, как работать с оборудованием, через переводчика. Это нонсенс, что студенты пятого-шестого курсов не могут понять технического английского языка». Уровень публикационной активности НИЦ «Курчатовский институт» далеко не соответствует щедрому финансированию института.
Справедливости ради стоит отметить, что и в самом «Курчатовском институте», и в подшефных ИТЭФе, ПИЯФЕ и ИФВЭ в Протвине все еще остаются и отдельные сильные исследователи, и целые научные направления. Многие сотрудники сохраняют с Курчатником формальную аффилиацию, в действительности работая на Западе, например, на Большом адронном коллайдере. Они не выносят сор из избы, не рассказывают публично о ситуации в институте, зато их публикации, подготовленные в ЦЕРНе и других западных институтах на западные деньги, формально считаются сделанными в Курчатнике, - это вполне соответствует философии «бумажного института».
Нашествие зомби
30 сентября 2015 года Михаил Ковальчук прочел в Совете Федерации пространный доклад. Большая его часть заключалась в описании угроз, которые современная наука несет человечеству, а в особенности России. «Сегодня возникла реальная технологическая возможность [вмешаться] в процесс эволюции человека, - заявил Ковальчук. - И цель - создать принципиально новый подвид homo sapiens, служебного человека». Руководитель Курчатовского института объяснил сенаторам, что служебный человек обладает ограниченным самосознанием, его размножение находится под внешним контролем, а «дешевым кормом» ему служат генно-модифицированные организмы. Михаил Ковальчук ни разу прямо не сказал, кто занят созданием «служебного человека», но дал понять, что нужные для этого технологии активно развиваются в США. Среди прочего это «абсолютизация свободы личности», которая, как объяснил Ковальчук, приводит к уничтожению суверенных государств, а также «внедрение в массовое сознание представлений, противоречащих естественным» (здесь речь шла об отказе некоторых семей заводить детей и о движении ЛГБТ) .
Разумеется, для создания зомби одного массового одурачивания мало, нужна еще и фундаментальная наука. Служебный человек может быть создан, с одной стороны, благодаря прорывам в нано- и биотехнологиях, а с другой - с помощью информационных и когнитивных технологий. Так как же быть прогрессивной части человечества, которой угрожает превращение в послушных рабов? Ковальчук напомнил об опасности «одностороннего владения технологиями одной страной» и предложил задать в России новый стратегический приоритет научных исследований, - на базе «опережающего развития принципиально новых междисциплинарных конвергентных фундаментальных исследований и междисциплинарного образования». Другими словами, в мире начинается новая нано-био-инфо-когно-гонка вооружений, и Россия обязана включиться в нее пока не поздно, бросив как можно больше денег на нечто, называемое конвергенцией НБИК-технологий.
В начале 2016 года стало понятно, что выступление в Совете Федерации было лишь первым элементом гениальной двухходовки. 14 января президент РАН Владимир Фортов разослал по отделениям Академии наук документ под названием «Концепция «Стратегии развития конвергентных технологий»». В сопроводительном письме говорилось, что текст подготовлен Межведомственной рабочей группой Минобрнауки, но упоминания Курчатовского института и лично Михаила Ковальчука встречаются в концепции так часто, что в действительном авторстве текста остается мало сомнений.
Владимир Путин и директор НИЦ «Курчатовский институт» Михаил Ковальчук (справа) во время посещения Петербургского института ядерной физики имени Б.П. Константинова в Гатчине Фото: Алексей Никольский/ТАСС
Концепция написана куда более сдержанным языком, чем выступление Ковальчука в Совфеде, но в то же время их риторика во многом совпадает. Основа предложенного «развития конвергентных технологий» - приоритизация исследований, лежащих на стыке наук, входящих в аббревиатуру НБИКС, здесь к нано-, био-, когнитивным и информационным технологиям добавились «социо-гуманитарные». По мнению авторов, НБИКС и конвергентные технологии должны быть вписаны в качестве приоритета во все ключевые документы, описывающие перспективное развитие российской науки и ее финансирование. При этом на финансирование конвергентных технологий предлагается выделить 5-10% от всех расходов на гражданскую науку, то есть десятки миллиардов рублей, причем не выделенных в качестве дополнительного бюджета, а перенесенные с других направлений. Что именно из этого должно выйти, концепция не раскрывает, примеров технологических и научных прорывов, к которым должна привести конвергенция НБИКС, в тексте нет. Зато отмечается, что «концепт нашел широкое применение в области экспертных разработок в различных странах начиная с 2000-х годов, и на его основании во многих государствах впоследствии была сформулирована политика внедрения этой парадигмы в целом».
Последнее заявление - правда, но лишь только наполовину. Концепция НБИК действительно была предложена в 2002 году двумя чиновниками американского Национального научного фонда. Тогда на волне моды на идеи трансгуманизма она даже легла в основу некоторых решений по научному бюджетированию США, но вскоре была забыта и отправлена в стол. Через пятнадцать лет Михаил Ковальчук стряхнул с нее пыль и представил в качестве свежей идеи, которая должна определить будущее российской науки и защитить россиян от нашествия «служебных людей». Несколько представителей научной общественности рассказали мне, что концепция «конвергентных технологий» должна была быть представлена президенту Путину во время заседания Совета по науке и образованию 21 января. Однако этого не произошло, как говорят, из-за активного противодействия президента РАН Фортова, успевшего получить отрицательные отзывы на документ от нескольких отделений Академии. Слово «конвергенция» на заседании прозвучало несколько раз, но сам Михаил Ковальчук так и не заговорил о НБИКС. Зато, говоря об ответственности «ведущих научных организаций» в России, он процитировал поэму Пастернака «Высокая болезнь»:
«Тогда, его увидев въяве,
Я думал, думал без конца
Об авторстве его и праве
Дерзать от первого лица».
На сегодняшний день встала необходимость развития междисциплинарных программ для появления специалистов, способных не просто управлять, а интегрировать и мыслить стратегически верно. Одним из сторонников и идеологов конвергенции является директор НИЦ «Курчатовский институт» Михаил Ковальчук, который работает над развитием междисциплинарной системы обучения уже несколько лет. Появление площадки для внедрения и развития идеи конвергенции призвано дать мощный толчок отечественной науке, что создаст прорывные технологии в самых разных отраслях. Все это решит ряд технологических и экономических проблем, в том числе проблему импортозамещения.
Эти вопросы обсуждались на круглом столе, организованном изданием «Эксперт Северо-Запад» совместно с НИЦ «Курчатовский институт» и компанией IVAO (инвестиции в венчурные инновационные проекты в сфере биомедицины и борьбы со старением).
По словам заместителя директора по научной работе НИЦ «Курчатовского институт» Павла Кашкарова, еще в 2011 году междисциплинарные методики были внедрены сначала в одну, а затем еще в 37 столичных школ. «Междисциплинарно образованные люди – это мировая тенденция, о которой говорят практически на всех образовательных конференциях. Это лидеры междисциплинарных коллективов, которые должны смотреть поверх всего и понимать язык смежных дисциплин, – отметил он. – Причем такие программы дают конкретные результаты. Например, это регенеративная заместительная медицина, позволяющая, по сути, заново изготавливать органы человека из стволовых клеток. На полимерный каркас высаживаются стволовые клетки человека, и затем вокруг него образуется искусственная трахея или искусственные сосуды. Со временем полимер разлагается на воду и углекислый газ, а стволовые клетки остаются, образуя новый орган».
Говоря о других сферах, Павел Кашкаров привел пример сверхпроводникового кабеля для термоядерного реактора. Это примерно шестисантиметровая труба из нержавейки, внутри которой 120 проводов, сопротивление которых стремится к нулю, когда внутри провода течет жидкий гелий. Каждая жила сделана из 7 тыс. нанометровых проводков.«То есть это фантастическая конструкция, которую смогли сделать только в России. Говорят, что у нас все плохо с технологиями, а мы выиграли тендер и для экспериментального термоядерного реактора делаем вот такие провода. Надо это для того, чтобы создавались экстремальные магнитные поля, которые нужны в ускорителях, термоядерных реакторах, а также в томографах. Мы можем это делать, что и есть импортозамещение. Более того, мы можем это сделать лучше, чем в любой другой стране», – подчеркнул Павел Кашкаров.
В Санкт-Петербурге отдельные факультеты местных вузов создают своего рода аналоги междисциплинарных программ Курчатовского института. Давний идеолог конвергентных процессов, заведующая лабораторией когнитивных исследований Санкт-Петербургского государственного университета Татьяна Черниговская рассказала, что на ее факультете успешно работают междисциплинарные программы магистратуры и аспирантуры по теме «Когнитивные исследования и сложные системы».
«И мы там даем образование, похожее на программы Курчатовского института. К нам могут поступать лингвисты, физики, биологи, врачи, психологи, философы. Я завидую всем сердцем людям, которые получают такое образование, потому что они получают эту дозу междисциплинарного образования – им преподают психологи, филологи, физики, философы. Но важную роль во всей этой технологичной истории играет гуманитарный блок. Я уверена, что необходима хорошая философская подготовка, так как очень важно правильно поставить задачу и понять, зачем она поставлена. Это может сделать только человек широких взглядов», – отметила она.Выступая за развитие конвергентного направления, вузовское сообщество делает акцент на том, что готовить только таких специалистов нельзя, так как в этом случае может возникнуть дефицит сотрудников узкой направленности, но выбирать одаренных необходимо именно для обучения по междисциплинарным программам. И в этом отборе, уверена Татьяна Черниговская, нет места формальным тестам.
«Если мы предложим такой тест Пушкину, Бетховену, Шопенгауэру, Канту, Вернадскому, Курчатову и так далее по списку, то они его не пройдут. Из-за этого мы можем пропустить самых нужных людей. А меж тем именно Россия имеет большие шансы в этой конвергентной отрасли. Наш тип сознания не может делать вещи конвейерами, но может собрать один автомобиль, лучше Rolls-Royce, однако серийно выпускать мы его не сможем, потому что нам это скучно, – заключила заведующая лабораторией. – Культура, живопись, гуманитарное образование, музыка имеют прямое отношение к конвергентному специалисту, потому что человек, который не отличит Дюрера от Левитана, ничего хорошего в отрасли не сделает».
Директор Северо-Западного института Российской академии народного хозяйства и госслужбы при Президенте РФ Владимир Шамахов поддержал Татьяну Черниговскую, подчеркнув, что без четкого целеполагания «никакими нанотехнологиями экономику страны не вытянуть».
Он подтвердил необходимость конвергентного подхода и даже привел пример высокоэффективного опыта в данном направлении.
«Этому опыту более 300 лет. Я говорю о Царскосельском лицее. По оценке результативности и карьерной траектории, эти выпускники были номер один в мире. При этом во многом развитию отечественных технологий мешает отсутствие управленческой дисциплины. Именно это не дает России достичь серийного высокого результата», – сказал Владимир Шамахов.
Выход – кластерные и проектные формы, которые широко применяются сегодня. В их основе лежит также междисциплинарный подход. Только в Санкт-Петербурге успешно работает более десяти кластеров разной направленности.
В сентябре по инициативе ФГБУ «Северо-Западный федеральный медицинский исследовательский центр им. В.А. Алмазова» был создан медицинский кластер «Трансляционная медицина». Ректор Санкт-Петербургского государственного электротехнического университета «ЛЭТИ» Владимир Кутузов рассказал, что тогда медики обратились в его вуз за помощью.
«Так называемые Rolls-Royce, которые мы делали в единичном экземпляре, медицине и фармацевтике нужны были в серийном исполнении. Во время создания кластера председатель координационного совета, возглавляющий центр им. В.А. Алмазова, академик Евгений Шляхто предупреждал о преодолении своеобразной «долины смерти» на пути от идеи до внедрения и обратно. Было подготовлено несколько междисциплинарных проектов, некоторые из них находятся уже на стадии клинических испытаний, некоторые только в разработке, но это помогает объединять профессионалов, – уверен Владимир Кутузов. – Я абсолютно согласен, что для того чтобы делать междисциплинарные программы, объединяться, надо хорошенько разделиться. Для того чтобы получились хорошие междисциплинарные проекты, должны быть профессионалы по отдельным дисциплинам. Примерно 20 лет назад у нас был опыт работы с МЧС. У них стояла проблема мониторинга природных и техногенных чрезвычайных ситуаций. По физическим полям были набраны специалисты узкого профиля, а сверху были главные конструкторы, которые хорошо разбирались во внедрении. Это в чистом виде подход, когда можно преодолеть «долину смерти». Его мы будем использовать и у себя в кластере».Продолжая тему медицинской науки, свой взгляд на фармацевтику высказал ректор Санкт-Петербургской государственной химико-фармацевтической академии Игорь Наркевич. Он отметил, что в этой отрасли все сводится к тому, что нужны «образованные местные кадры, которые бы осуществляли локализацию технологий в России». По его неутешительным прогнозам, в ближайшие 10-15 лет Россия будет делать копии зарубежных лекарств или более дешевые аналоги. Импортозамещение в этой отрасли не вытянут даже междисциплинарные программы. Дело в том, что у крупных компаний на один препарат уходит до 3 млрд долларов, в России нет инвесторов, способных покрыть эти расходы.
«Фармацевтика развивается, но пока она заложила основы развития самой отрасли. Заводы выходят на запуск, регистрируют свои лекарства, дальше должна следовать научная инфраструктура. И здесь хотелось бы в перспективе иметь несколько проектов национального масштаба, которые бы могли иметь понятное финансирование и распределять работу по вузам и научными институтами, а также корпорациям», – сформулировал Игорь Наркевич.
Заместитель проректора Санкт-Петербургского государственного политехнического университета Петра Великого Виталий Сергеев отметил, что вуз уже успешно выполняет научно-исследовательские работы для ряда компаний. И в этом процессе междисциплинарный подход играет ключевую роль, так как нужны грамотно сформулированные задачи. В противном случае импортозамещение невозможно, потому что произвести узкий, специализированный продукт можно уже сейчас, но если брать целую отрасль, то здесь уже необходима система интеграции. Ее должны построить специалисты широкого профиля, которых сейчас выявляют и отбирают еще в школах.В частности, в Санкт-Петербурге реализуется ряд программ по поддержке талантливой молодежи. Председатель Комитета по науке и высшей школе СПб Ирина Ганус рассказала, что на данный момент работают проекты «Экономическое развитие и экономика знаний», «Подготовка высококвалифицированных кадров» и «Содействие научной деятельности». Среди талантливой молодежи проходят конкурсы на соискание грантов. Из 400 тыс. студентов по результатам таких отборов только 1,5 тыс. поддерживаются из бюджета Санкт-Петербурга.
«Лучший инвестиционный проект» – это уже конкурс среди взрослых, среди, так скажем, маленьких кластеров (см. материал об этом конкурсе на стр. 8-9). Они активно подают свои проекты, радостно получают разработанную нами стелу, подарок, диплом, и они действительно горды тем, что правительство их отметило. Но дальше что? Как ему вписаться со своим проектом? Мы приходим к бизнесу и останавливаемся. У вузов достаточно разработок, особенно в области медицины, которые готовы к внедрению. Вуз даже возьмет на себя экспериментальный этап, но дальше нужен тот, кто вложит деньги и запустит это в серийное производство, и где его взять – не ясно», – пояснила Ирина Ганус.
В то время как ученые утверждают, что инвесторов не найти, эти самые инвесторы объясняют, что с разработчиками зачастую просто не договориться. Директор компании IVAO Лада Фоменко как раз помогает встретиться ученым и спонсорам. По ее мнению, проблема кроется в отсутствии у разработчиков междисциплинарного подхода к своему проекту.
«Увы, но очень многие ученые не знают экономики, маркетинга, не знают, как провести патентное исследование. Они выходят к инвестору только с проектом, но им нужен бизнес-план, нужно понимать, есть ли где-то такие же патенты, нужно все то же маркетинговое исследование. И здесь появляется проблема – инвестор и ученый разговаривают на разных языках. Таким образом, отсутствует культура общения и понятие междисциплинарных связей. Ученый считает, что его разработки – это интеллектуальная собственность, и он не готов разговаривать и договариваться с инвестором, предлагая ему мизерную долю. Все это отдаляет инвестора и разработчика друг от друга. В итоге мы решили помочь обеим сторонам снять эту проблему. Мы стали проводить экспертизу, помогать решать вопросы с патентами, чтобы помочь в упаковке проекта в понятный для инвестора формат», – добавила Лада Фоменко.
В процессе развития отечественных технологий бизнес не стоит в стороне и работает с потенциальными учеными. Банк «Санкт-Петербург» ежегодно берет на практику 170 студентов, которые могут претендовать на специальную стипендию. Однако организация занимается не только выращиванием собственных кадров, но и вкладывается в интеллектуальные технологии. Здесь считают, что важно способствовать положительным изменениям в стране. Директор дирекции по работе с персоналом банка Мария Смирнова видит проблему в отсутствии на рынке труда именно сотрудников компетентных в смежных сферах. С точки зрения междисциплинарных проектов в науке таких площадок нет, работодателю и соискателю просто негде встретиться.
Подытоживая, Павел Кашкаров отметил, что термин «междисциплинарность» все понимают по-разному, но важно, что эта идеология проникает в массы и ощущается необходимость этого.
«Как показал сегодняшний разговор, даже в банковском секторе необходимо не только объединять усилия специалистов разных сфер, но и иметь человека, который мог бы руководить таким коллективом», – заметил он.
По мнению ученого, можно привести два примера мегапроектов XX века, которые стали успешны только потому, что во главе стояли междисциплинарно образованные люди.
«Это атомный проект и Игорь Курчатов, так как надо было быть и ядерным физиком, и геологом, и химиком. Второй пример – космический проект и Сергей Королев. Однако сегодня таких людей нужно значительно больше. Конечно, нельзя переключить все образование на междисциплинарное, потому что тогда не останется специалистов, которые доведут проблему до конца. Поэтому этот баланс мы должны понимать и соблюдать. А междисциплинарно образованные люди будут интеграторами мощных коллективов там, где это требуется. Междисциплинарность в разных сферах своя, но она должна присутствовать, так как мир настолько сложен, что даже филолог, философ должны иметь естественное базовое образование», – заключил Павел Кашкаров.
Таким образом, власть, вузы и бизнес сошлись во мнении, что в нынешних геополитических и экономических условиях необходимо объединять усилия лучших специалистов под грамотным управленцем. Участники обсуждения уверены, что для экономического и технологического рывка стране необходимы Курчатовы и Вернадские своего времени. Их отбор и взращивание стало на сегодняшний день общей задачей всех трех сторон – государства, образования и бизнеса.
Санкт-Петербург
Главная цель - создать плеяду думающих людей
Михаил Ковальчук , директор НИЦ «Курчатовский центр», декан физического факультета СПбГУ, член-корреспондент РАН:Разница университетского образования и любого другого образования велика и заключается вот в чем: в техническом вузе вам дают конкретный набор профессиональных знаний, а университет должен научить вас думать. Когда вас научили этому, то уже совершенно неважно, что вы делаете. Главная задача университетского образования - дать широкий кругозор и научить думать. И я убежден, что главное отличие университетского образования, его главная цель - создать плеяду думающих людей. При этом дать им набор знаний, но не узкоспециальных, а достаточно широких. Еще человек должен быть патриотом. Я хочу подчеркнуть: нет национальной науки, наука не имеет границ, она интернациональна, но есть национальные интересы. И люди должны об этом помнить, получая из рук государства путевку в жизнь. Помнить о том, что на их плечах лежит ответственность за национальные интересы.
Человек должен быть сам по себе интересен, а человеческий интерес с чем связан? Когда человек много знает и этим оперирует интерактивно, когда у него есть чувство юмора, которое, как правило, с этим сопряжено. Знаете, есть такое слово - «пассионарность». Это некая подвижническая внутренняя сущность, которая дает возможность людям, ориентированным на эмоционально хорошие дела, двигаться вперед. Мне кажется, что университет должен воспитывать думающих и пассионарных людей. Думающий человек, профессионал, патриот, пассионарная личность - вот кто попадет на «нобелевский постамент».
А абитуриентам, которые в ближайшем будущем хотят стать универсантами, дам очень простой совет: «Учись, мой сын: наука сокращает нам опыты быстротекущей жизни». Но если быть более конкретным, надо помнить, что мы живем в великой стране, и в этой связи понимать, что сегодня, после сложных десятилетий, которые мы прожили, страна на подъеме, она как бы заново рождается. Работать над этим - дело молодых. Люди, поступающие в университет, должны понимать, что груз ответственности за продвижение великой страны лежит на их плечах. Это колоссальная ответственность, но и колоссальные перспективы, которых нет ни в одной точке мира сегодня. Россия - страна возможностей.
Чтобы сузить результаты поисковой выдачи, можно уточнить запрос, указав поля, по которым производить поиск. Список полей представлен выше. Например:
Можно искать по нескольким полям одновременно:
Логически операторы
По умолчанию используется оператор AND
.
Оператор AND
означает, что документ должен соответствовать всем элементам в группе:
исследование разработка
Оператор OR означает, что документ должен соответствовать одному из значений в группе:
исследование OR разработка
Оператор NOT исключает документы, содержащие данный элемент:
исследование NOT разработка
Тип поиска
При написании запроса можно указывать способ, по которому фраза будет искаться. Поддерживается четыре метода: поиск с учетом морфологии, без морфологии, поиск префикса, поиск фразы.
По-умолчанию, поиск производится с учетом морфологии.
Для поиска без морфологии, перед словами в фразе достаточно поставить знак "доллар":
$ исследование $ развития
Для поиска префикса нужно поставить звездочку после запроса:
исследование*
Для поиска фразы нужно заключить запрос в двойные кавычки:
" исследование и разработка"
Поиск по синонимам
Для включения в результаты поиска синонимов слова нужно поставить решётку "#
" перед словом или перед выражением в скобках.
В применении к одному слову для него будет найдено до трёх синонимов.
В применении к выражению в скобках к каждому слову будет добавлен синоним, если он был найден.
Не сочетается с поиском без морфологии, поиском по префиксу или поиском по фразе.
# исследование
Группировка
Для того, чтобы сгруппировать поисковые фразы нужно использовать скобки. Это позволяет управлять булевой логикой запроса.
Например, нужно составить запрос: найти документы у которых автор Иванов или Петров, и заглавие содержит слова исследование или разработка:
Приблизительный поиск слова
Для приблизительного поиска нужно поставить тильду "~ " в конце слова из фразы. Например:
бром~
При поиске будут найдены такие слова, как "бром", "ром", "пром" и т.д.
Можно дополнительно указать максимальное количество возможных правок: 0, 1 или 2. Например:
бром~1
По умолчанию допускается 2 правки.
Критерий близости
Для поиска по критерию близости, нужно поставить тильду "~ " в конце фразы. Например, для того, чтобы найти документы со словами исследование и разработка в пределах 2 слов, используйте следующий запрос:
" исследование разработка"~2
Релевантность выражений
Для изменения релевантности отдельных выражений в поиске используйте знак "^
" в конце выражения, после чего укажите уровень релевантности этого выражения по отношению к остальным.
Чем выше уровень, тем более релевантно данное выражение.
Например, в данном выражении слово "исследование" в четыре раза релевантнее слова "разработка":
исследование^4 разработка
По умолчанию, уровень равен 1. Допустимые значения - положительное вещественное число.
Поиск в интервале
Для указания интервала, в котором должно находиться значение какого-то поля, следует указать в скобках граничные значения, разделенные оператором TO
.
Будет произведена лексикографическая сортировка.
Такой запрос вернёт результаты с автором, начиная от Иванова и заканчивая Петровым, но Иванов и Петров не будут включены в результат.
Для того, чтобы включить значение в интервал, используйте квадратные скобки. Для исключения значения используйте фигурные скобки.
Одним из самых закрытых и продуктивных научных центров в России и мире считается Национальный исследовательский центр «Курчатовский институт». Президент «Курчатника» Михаил Ковальчук редко дает интервью, но иногда делает исключения . «Лента.ру» ознакомилась с его недавней публикацией и выбрала семь самых важных тезисов.
«Сегодня на слуху ЦЕРН - расположенный на границе Франции и Швейцарии Европейский центр ядерных исследований, крупнейшая в мире лаборатория физики высоких энергий. Во всех работающих там ускорителях, включая Большой адронный коллайдер, используется принцип встречных пучков, придуманный нашими физиками», - рассказал Михаил Ковальчук.
По его словам, практически все крупные научные проекты, реализуемые сегодня в Европе, в значительной мере инициированы российскими учеными. Например, расположенные на Большом адронном коллайдере «детекторы - сооружения величиной с пятиэтажные дома, два из них состоят из элементов, сделанных из монокристаллов вольфрамата свинца». Именно российские ученые придумали совместить 100 тонн кристаллов в единой конструкции, а затем вырастили их, изготовили элементы и собрали детекторы.
О конвергенции
«Сегодня мы готовы соединить существующую технологию микроэлектроники с изученными нами "конструкциями живой природы" и создать природоподобные технологии. Инструментом их создания является конвергенция (слияние, объединение) ряда научных дисциплин - на первом этапе это нано-, био-, инфо-, когно- и социогуманитарное знание», - уточнил Михаил Ковальчук.
Президент Курчатовского института сообщил, что конвергентные науки и технологии активно продвигают в США. Об этом он узнал в 2006 году в Швейцарии на научной конференции.
Важный шаг к внедрению конвергенции - развитие нанотехнологий. Но их внедрение в России столкнулось с целым рядом необязательных препятствий.
«Новое дело всегда и везде наталкивается на сопротивление, его принимают в штыки. Так устроена человеческая натура. А сегодня нанотехнологии стали повседневной жизнью даже на потребительском уровне. И те, кто 10 лет назад громче всех кричал, будто это профанация, теперь столь же ярые их сторонники», - отметил Ковальчук
О науке и санкциях
«Экономические санкции, прочий инструментарий из арсенала большой политики - на одном берегу, наука - на другом. Россия была и остается неотъемлемой частью мирового научного ландшафта», - подчеркивает Михаил Ковальчук.
К примеру, недавно совместно с «Росатомом» ученые Курчатовского института завершили поставку почти 300 тонн уникального сверхпроводящего кабеля для создания магнитных полей в ITER, экспериментальном термоядерном реакторе, строящемся на юге Франции между Ниццей и Марселем, выиграв тяжелейший конкурс у западных конкурентов.
О мирной колонизации
«На смену военной колонизации, которая проводилась в прошлые века ведущими мировыми державами против менее сильных и развитых стран, сегодня пришла колонизация технологическая. Зачем бряцать оружием и с его помощью завоевывать чужие территории, если можно добиться того же без единого выстрела? Но прежде объектом колонизации становились главным образом отсталые государства, теперь же акцент сделан на развитые страны», - считает Михаил Ковальчук.
Во многом новая форма колонизации проявляется в строительстве на территории других стран высокотехнологичных объектов, например атомных станций. Бывшие советские республики, напротив, столкнулись с деиндустриализацией, отказавшись от многих объектов, построенных во времена СССР.
О российской науке
«Особенное удивление на Западе вызывает то, как мы выдержали все. Так много было разрушено, утрачено, отдано в 1990-е, что для любой другой страны это стало бы непоправимой катастрофой! Да, и для нас даром не прошло, в том числе для нашей науки, но традиции, заделы были такие мощные, что удалось не только выжить, но и снова начать развиваться. По факту сегодня Россия остается одной из самых высокотехнологичных стран мира. Во многих областях мы на лидирующих позициях», - утверждает Михаил Ковальчук.
По его мнению, любая страна, вставшая на путь индустриального развития, обязательно стремилась к тому, чтобы на ее территории была построена мегаустановка. Пример - синхротрон в «Курчатнике», по сути - пропуск для России в пул государств, готовых двигать науку дальше.
На площадке Курчатовского института в Гатчине готовится к энергетическому пуску высокопоточный исследовательский нейтронный реактор ПИК, один из самых мощных в мире. Кроме того, вместе с «Росатомом» и итальянскими партнерами создается принципиально новый токамак «Игнитор».
«Если государство хочет быть богатым, сильным, независимым, оно должно сосредоточить интеллектуальный ресурс. Для этого нужно создать собственную систему образования, развивать ее, совершенствовать. Но это длинная дорога. Проще собрать сливки со всего мира, переманить, перекупить мозги. Особая прелесть в том, что вы укрепляете свой потенциал, привлекая игроков из чужой команды, и одновременно ослабляете соперника», - полагает Михаил Ковальчук.
О публикациях в англоязычных журналах
«Когда в 90-х годах я работал в Штатах, на столах у местных ученых лежали наши академические журналы. Существенная их часть переводилась AIP - Американским институтом физики. Мы даже получали гонорары за публикации от Агентства по авторским правам. А то, что не попадало в перевод, заокеанские коллеги сами разбирали со словарем. Включая тех, кто не говорил по-русски. Если не понимали, спрашивали, мы помогали. А теперь нам предлагают зарабатывать баллы, публикуясь в их журналах. Но игра в одни ворота точно не входит в планы российских ученых», - уверен Михаил Ковальчук.
По его словам, российских ученых оценивают по американской методике через призму того, что будет сочтено ценным и важным для США. По факту это ведет к уничтожению русскоязычной научной периодики.
О пайке ученого и не только
«В Институте кристаллографии, где я проработал в общей сложности более 40 лет, бурление трудовых масс начиналось именно в момент раздачи молока в треугольных пакетах... Пакеты были красно-бело-синие, цветов российского флага. Кстати, лишь сейчас обратил на это внимание. Независимой России еще не было, а молоко уже разливали… Правда, у треуголок имелся существенный недостаток: пакеты размокали и начинали течь. В одних лабораториях из скисшего молока делали простоквашу, в других специализировались на твороге», - рассказал Михаил Ковальчук.
По его словам, «сквашивать было негде», поэтому Ковальчук пил пастеризованное молоко. Уже в зрелом возрасте он неожиданно открыл для себя вино, собрав не только отличную коллекцию, но и целую библиотеку.
Глава НИЦ «Курчатовский институт» Михаил Ковальчук в интервью газете «Известия» рассказал, почему в современном мире стирается грань между физико-математическими и гуманитарными науками, как развивается междисциплинарное образование в России и чем компьютерная томография вместе с другими современными технологиями может быть полезной российским музеям.
Михаил Валентинович, вы неоднократно говорили о необходимости конвергенции различных научных направлений. С чем это связано?
Я бы сказал, что это уже не необходимость, а реальность. К этому нас привели внутренние закономерности развития науки, процесса познания человеком окружающего его мира.
За свою историю человечество прошло сложный путь: от пассивного созерцания до активного преобразования природы. Первобытный человек обожествлял окружающий его мир, древние греки этот мир уже анализировали, пытались объяснить, воспринимая его при этом как единое целое.
Именно тогда начал формироваться общий массив знаний о природе и человеке, который назывался натурфилософией. Собственно, всем известные Демокрит, Архимед и прочие великие греки были именно натурфилософами, когда пытались понять структуру вещества, предсказывая атомистическую модель.
Затем, по мере развития человечества, усовершенствования технических устройств, вычленения и быстрого развития отдельных научных дисциплин, основанных на экспериментальном подходе, единый массив науки - натурфилософия - разделился.
Из первой его части - условно говоря, «натуральной» - развивались биология, физика, химия и прочее, а из философии, ставшей «инкубатором» для гуманитарных дисциплин, - психология, социология, история, лингвистика и т.д.
То есть человек начал искусственно разделять на сегменты этот единый массив знаний для его упрощения, понимания, для более подробного изучения явлений, объектов, их анализа.
Такая узкая специализация в науке, с одной стороны, позволила детально изучить и понять многие процессы, а с другой стороны, привела к утрате целостной картины мира. Созданная человеком узкоспециализированная наука породила, в свою очередь, отраслевые технологии и определила отраслевую организацию промышленности.
В ХХ веке, при реализации космического и атомного проектов, стала очевидной необходимость расширить эти отраслевые рамки для создания таких сложных объектов, как самолет, подводная лодка, космический корабль, атомная электростанция. Они создавались уже путем интеграции, но пока готовых технических решений из разных отраслей.
В то же время еще в конце XIX века появились трансграничные дисциплины - биохимия, геохимия, биофизика и пр. Затем возникли области знания, связавшие науки о природе с науками о человеке: кибернетика, бионика, позднее - генная инженерия и др. То есть внутренние закономерности развития науки привели к обратному процессу - уже не разделения, а нового слияния наук.
Этот процесс обратного слияния обозначился совсем недавно, получается?
И да, и нет. К этому, с одной стороны, привел весь ход развития науки и технологий. С другой стороны, еще десятилетие назад мы не понимали так глубоко механизмы функционирования окружающего нас мира, как понимаем их сегодня. В чем-то мы дошли до логического предела, разбирая единую природу на части - дисциплины - и создавая на этой основе узкоспециализированную науку, образование, отраслевую экономику. В микроэлектронике есть понятие «предел миниатюризации». Здесь можно провести параллель с процессами, о которых я говорил выше.
Образно говоря, сегодня у человечества в руках коробка с перемешанными пазлами, из которых мы должны сложить новую картину единого мира и принципиально новое технологическое лицо цивилизации.
Но при этом отмечу, что образца-то, по которому должна складываться такая картинка, у нас нет. Поэтому мы движемся на этом пути порой на ощупь, но уже значительная часть панно из пазлов сложена, вырисовываются основные контуры.
Сегодня в научных исследованиях, технологиях мы переходим от анализа различных явлений, предметов, материалов - к их синтезу. Это сложный процесс, взаимосвязанный. Анализ будет развиваться и дальше, но на новом этапе междисциплинарной науки главным становится синтез.
Мы, по сути, являемся свидетелями великого слияния наук. Причем это касается не только взаимопроникновения отдельных наук в естественно-научном или гуманитарном «блоках». Эти два условных массива, отколовшихся от некогда единой натурфилософии, вновь сближаются, идет слияние естественно-научных и гуманитарных знаний.
Какие примеры вы можете привести?
Один из сложнейших объектов научного познания - мозг человека. Как традиционно изучались его деятельность, сознание, принятие решений? В упрощенном виде схема такова.
Испытуемому задавались определенные вопросы и изучались его реакции. Первая реакция - вербальная, ответ на вопрос. Это предмет лингвистики - гуманитарной науки, которая через языковые функции изучает в том числе сознание, мозг.
Социология изучает поведение человека в обществе, его взаимоотношения с другими людьми, группами людей. Таким образом, совокупность трех гуманитарных наук - лингвистики, психологии и социологии - стала основой для развития когнитивных исследований, которые до последнего времени были чисто гуманитарными.
Но сегодня у нас есть возможность рассмотреть те же процессы с помощью естественно-научных методов (позитронно-эмиссионной томографии, ядерно-магнитного резонанса, энцефалографии). Того же испытуемого мы помещаем внутрь позитронно-эмиссионного или ядерно-магнитного томографа и сообщаем ему какую-то информацию. При этом мы видим на экране компьютера определенные участки мозга, возбуждаемые в той или иной ситуации, то есть это уже чисто естественно-научное исследование.
Таким образом, когнитивные исследования в той же мере, в какой они были исследованиями гуманитарными, сегодня становятся естественно-научными. Такая же конвергенция гуманитарного и естественно-научного знания хорошо видна и на примере генетики.
Что предшествовало такому переходу?
Как я уже говорил, всё это - отражение тех самых процессов синтеза, слияния наук. Но невозможно сложить все сотни дисциплин сразу. Поэтому сегодня новый мировой тренд научного развития - конвергенция нано-, био-, информационных и когнитивных наук и технологий - НБИК-конвергенция.
Нанотехнологии - это метод направленного конструирования материалов любого вида, в основном неорганических, на атомарном уровне.
Биология, биотехнологии вводят сюда органические компоненты, и сочетание нано- с био- дает возможность получить искусственный биологический, или гибридный, материал - например, полупроводник с детектором из фоточувствительного материала типа белка фотородопсина.
Информационные технологии делают эту систему интеллектуальной - то есть не просто датчиком, который что-то измеряет, но и обрабатывает сигнал, дает на него «ответ». А когнитивные технологии, основанные на изучении сознания, дают нам алгоритм для «одушевления» этих систем.
Долгое время, развивая науку и технологии, человечество копировало живые системы, их принципы, механизмы в виде простых модельных систем.
Сегодня через конвергенцию наук и технологий мы можем не просто моделировать, а конструировать, создавать природоподобные системы. В их основе - соединение современных технологий, прежде всего микроэлектроники, с конструкциями, созданными живой природой.
Такие технологии, устройства будут иметь отличающиеся от современных механизмы генерации и потребления энергии, гораздо более экономичные, действующие по законам живой природы, через гибридные материалы и системы на их основе - в этом и состоит одна из задач НБИК-конвергенции.
То есть происходят тектонические изменения в развитии науки, она вышла на принципиально другой, междисциплинарный, уровень. И этот междисциплинарный подход - залог даже не процветания, а выживания стран в XXI веке.
Для такой новой системы организации науки нужна и новая, междисциплинарная, система образования. Насущная потребность в подготовке специалистов совершенно нового типа была осознана в начале 2000-х годов, когда в России, как и во всем мире, была запущена программа нанотехнологий. Из нее, собственно, и выросла позднее идея конвергенции нано-, био-, информационных и когнитивных технологий, а позднее к ним прибавились и социогуманитарные. Думаю, что к этой группе наук присоединятся еще какие-то.
А есть ли уже такие конвергентные специалисты?
Первые подвижки начались уже более 10 лет назад, когда в МГУ имени Ломоносова при поддержке ректора Виктора Антоновича Садовничего нам удалось организовать первую междисциплинарную кафедру нанотехнологий.
В качестве базы выбрали физико-математический блок, но к этому мы начали добавлять и другие естественные дисциплины, без которых междисциплинарное образование невозможно. Это прежде всего химия, потому что мы работаем с веществами. Обязательно - биология, информационные, когнитивные науки. И это стало неким толчком - подобные кафедры стали открываться во многих университетах страны.
Затем в 2008 году на базе Курчатовского института в московском физтехе (МФТИ) мы организовали первый в мире факультет конвергентных НБИК-наук и технологий, где каждый год мы подготавливаем порядка 60 человек. Это базовые физики, которые затем получают знания по биологии, химии, информатике, когнитивным наукам, философии. Получаются широко эрудированные физики с элементами «лирики».
Сейчас у нас, могу ответственно сказать, мощная образовательная база. Это 27 базовых кафедр в МГУ, СПбГУ, МИФИ, МГТУ им. Н.Э. Баумана, МИРЭА, плюс факультет конвергентных НБИК-технологий в МФТИ. В лабораториях Курчатовского института проводят исследования около 500 студентов и примерно 300 аспирантов.
Однако реализовать такую междисциплинарную подготовку в вузе без работы со школами практически невозможно. В 2010 году совместно с департаментом образования правительства Москвы мы начали проект непрерывного междисциплинарного образования. Запускали мы его на базе московской школы № 2030, а сегодня в этом проекте участвуют уже 37 московских школ.
А почему «непрерывного?»
Еще в самом начале, при организации кафедры нанотехнологий в МГУ, стало ясно, что если между изучением одной и той же дисциплины в школе и вузе проходит 2–3 года, то ее приходится изучать практически заново.
Поэтому мы составляли учебный план так, чтобы «протягивать» непрерывную цепочку естественно-научного блока уже с начальных классов, формировать видение природы как единого целого.
Именно так воспринимает ее ребенок еще до изучения всех отдельных наук. И задача междисциплинарного образования - не разрушить этот образ целостного мира природы, когда начинается специализация по предметам. Важно заложить, что науки - физика, химия, математика - это лишь метод его познания.
Такой проект успешен?
Вполне. Уже около 25 тыс. школьников участвовали и участвуют в его реализации. Около 300 московских преподавателей вовлечено в проект. Важно и то, что наши школьные центры оснащены современным учебным оборудованием.
Проект начинает расширяться и за рамки Москвы. Междисциплинарные методики Курчатовского проекта используются в центре одаренных детей «Сириус» в Сочи, планируем создание подобных центров в регионах ЦФО, Ленинградской и Московской областях.
Можно привести конкретный пример взаимодействия физических и математических наук с гуманитарными?
В 2015 году мы начали работать с Государственным историческим музеем, Институтом археологии РАН, Крымским федеральным университетом. Мы провели целый комплекс интересных работ: изучали средневековые кресты-энколпионы, угасшие тексты древних рукописей, изучали содержимое сфероконических сосудов, пигменты древних наскальных рисунков и т.д.
Затем мы начали взаимодействовать с ГМИИ им. А.С. Пушкина, сделали ряд исследований с предметами из их коллекции. В ходе общения и работы с Мариной Девовной Лошак (директор ГМИИ им. А.С. Пушкина. - «Известия») решили обратить особое внимание на египетские мумии из коллекции музея.
Так что сейчас мы планируем интересную работу по изучению этих памятников далекого прошлого. Тут может быть задействован целый комплекс исследований - от компьютерной томографии до построения 3D-модели, что позволяет буквально «раскрыть» запеленутую мумию и посмотреть, что находится внутри.
Здесь уже должны подключаться антропологи, медики. Важны и химические исследования бальзамирующего состава, геномный анализ. Это поможет узнать, какие были болезни в тот период, как они эволюционировали во времени.
Для музеев подобные проекты очень интересны, ведь используя 3D-модель, можно рядом с экспонатом поставить специальный экран, с помощью которого посетители смогут осмотреть в подробностях его содержимое. Эту технологию можно использовать для создания материальных и полноценных ростовых 3D-копий мумии.
Сейчас очень распространено использование 3D-принтинга в различных областях промышленности. Возможно ли их применение и в природоподобных технологиях?
Появление такого рода принтинга и является по своему типу природоподобной технологией. Сегодня мы рубим дерево, чтобы потом сделать из него бревно. Или из добытого металла выплавляем слиток, а затем делаем нужную деталь. При таком способе производства существенная часть материалов и энергии идет на создание отходов и загрязнение окружающей среды.
Аддитивных технологий сегодня множество, объединяет их одно: построение модели происходит путем добавления материала, в отличие от традиционных технологий, где создание детали происходит путем удаления «лишнего» материала.
Пример из недавнего прошлого, когда возникла необходимость идентифицировать останки царской семьи. Была проведена томограмма черепов, сделана их компьютерная модель, которая затем превратилась в пластиковую. Далее, используя методику компьютерного наложения, ученые сравнили каждый череп с фотографиями членов царской семьи. Это именно аддитивные, стереолитографические технологии, за несколько часов на 3D-установке можно вырастить любую модель.
То есть стереолитография - технология аддитивного производства моделей, с помощью которой можно детально изучать и антропологические объекты, использовать для реставрационных работ, в медицине. В антропологии она используется для дополнения костными участками скелетов и фрагментов останков.
С помощью аддитивных технологий можно создавать модели оперируемых органов человека на основе томографии больного органа и изготавливать их методом стереолитографии. На изготовленной модели хирург разрабатывает технологию операции.
В 2009 году за комплекс работ по развитию лазерно-информационных технологий для медицины Государственная премия в области науки и технологий была присуждена: физику - академику В.Я. Панченко, нейрохирургу - академику А.А. Потапову, хирургу-онкологу - академику В.И. Чиссову. И здесь тоже аддитивные технологии. Был создан прибор, который позволяет для больного с черепно-мозговой травмой - после компьютерной томографии - сделать полную копию черепа и из пластика создать необходимый имплант, цифровая модель которого может быть направлена в любую удаленную точку.
В наши дни аддитивные технологии используются повсеместно: научно-исследовательские организации с их помощью создают уникальные материалы и ткани, промышленные гиганты используют 3D-принтеры для ускорения прототипирования новой продукции.
Мы итерационно приближаемся к пониманию целостности окружающего мира, механизмов и законов его функционирования.